Наконец отпустило
Не скажу, что меня вот прям так интересуют переживания Карлоса. Скорее тут просто тяга к самой Мексике и к дону Хуану. Эпизодически чтение открывало какие-то мои глубинные инсайты. Только за это спасибо Карлосу.
Но, в подоплеке лежит много больше. Знак уловлен, прочитан, пошла принимать меры

Upd/(c):
Я ответил, что с его стороны было очень любезно сказать «нам», поскольку на самом деле это было нужно только мне. Но он возразил, что действует не по доброте душевной, а исходя из системы практики воина. Воин, сказал он, всегда настороже, чтобы не попасть в ловушку негибкого человеческого поведения. Воин всегда магичен и безжалостен, это скиталец с самыми утонченными вкусами и намерениями, чья задача — все больше оттачивать свои острые края, маскируя их при этом так, чтобы никто не мог заподозрить его в безжалостности.

—Да, — продолжал он, — мысль о смерти — это единственное, что может придать магу мужество. Странно, правда? Она дает магу мужество быть искусным без самомнения, но самое главное — она дает ему мужество быть безжалостным без чувства собственной важности. читать дальше
Он снова улыбнулся и слегка подтолкнул меня локтем. Я сказал ему, что мысль о собственной смерти ужасает меня и что я постоянно думаю о ней, но это все равно не дает мне мужества и не побуждает к действию. Я только становлюсь циничным и впадаю в глубокую меланхолию.
— Твоя проблема очень проста, — сказал он. — Тобой слишком легко овладевают чувства. Я уже говорил тебе, что маги выслезкивают самих себя,чтобы поборогь власть своих навязчивых идей. Имеется много способов сталкинга самого себя. Если ты не хочешь использовать идею смерти, используй для сталкинза самого себя стихи, которые ты мне читаешь.

Затем он снова объяснил, что для мага существует два способа думания. Первый — это обыденный способ, который управляется обычным положением его точки сборки. читать дальшеЭто беспорядочное мышление, которое совершенно не отвечает его потребностям и порояздает в его голове изрядный сумбур. Второй — точное мышление. Оно функционально, экономично и очень редко оставляет что-либо невыясненным. Дон Хуан заметил, что для преобладания этого способа мышления необходим сдвиг точки сборки, или обыденный способ мышления должен прекратиться, чтобы дать возможность переместиться точке сборки. Таково кажущееся противоречие, которое на самом дьле не является противоречием вообще.
— Мне хотелось бы, чтобы ты вспомнил кое-что, сделанное тобой в прошлом, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты вспомнил особое движение своей точки сборки. Для этого ты должен перестать думать так, как думаешь обычно. Тогда возьмет верх второй способ мыиыения, который я называю ясным и ЧЁТКИМ, и заставит тебя вспоминать.

Он сказал, что, вероятно, любой человек, живущий в обычньк условиях, однаязды или несколько раз получает возможность вырваться из оков обусловленности. При этом он подчеркнул, что имел в виду не социальные условия, но те условия, которые сковывакуг наше восприятие. Мгновенного чувства восторга было бы достаточно, чтобы сместить точку сборки и разбить наши цепи. То же касается и мгновения страха, гнева, плохого самочувствия или горя. Но чаше всего, получая шанс сместить нашу точку сборки, мы пугаемся. Обычно вступакуг в игру наши академические, религиозные, социальные устои. Они подсказывакуг, что безопаснее вернуться в толпу, в привычное стадо, вернуть нашу точку сборки в обычное положение «нормальной» жизни.

— Это не так легко сделать, — сказал он. — Ягуар не обременяет себя разумом. Он будет точно знать, что делать, чтобы заполучить нас. И с такой же уверенностью, с какой я сейчас говорю с тобой, он прочтет наши мысли.
— Ты хочешь сказать, что ягуар может читать мысли? — спросил я.
— Это не метафора, — ответил он. — Я имею в виду то, что говорю. Большие животные, вроде этого ягуара, обладают способностью читать мысли. Я не имею в виду догадки. Я хочу сказать, что они знают все напрямую.

— Наши трудности на этом простом пути, — сказал он, — вызваны нежеланием большинства из нас принять факт, что на самом деле требуется так мало, чтобы идти по нему. Мы ожидаем инструкций, обучения, проводников, учителей, и, когда нам говорят, что никто из них нам не нужен, мы не верим этому. Мы становимся нервными, затем теряем веру и под коней сердимся и разочаровываемся. Реальная же помощь, которая нам действительно нужна, заключается не в методах, а в правильном указании. Если кто-нибудь дает нам возможность осознать, что необходимо освободиться от чувства собственнои важности, — это и есть реальная помощь.